Май 2010 / Солянка по-Хогcмидски
Продолжение. Начало читайте в мартовско-апрельском номере «ВиП». Люциус: Пришло время продолжить осмотр коллекции. Если вы, конечно, не хотите еще этого великолепного фуа-гра. Иза: У вас, мистер Малфой, все великолепно, и фуа-гра в том числе. Но я уже соскучилась по шедеврам живописи.
Иза: Напротив, мне очень интересно посмотреть на графические работы. Насколько я знаю, волшебники редко обращаются к этому виду искусства. Люциус: И совершенно напрасно, я считаю. Я как тонкий ценитель глубоко ценю этот вид изобразительного искусства, и даже заказал серию графических портретов своей семьи. Иза: Сейчас мы видим как раз один из них? Люциус: Совершенно верно. Иза: А почему у рисунка такое название? Люциус: А что вам непонятно? Представители старинных родов прекрасно помнят лучшие времена, когда благородство и чистокровность были в цене. И когда иметь в саду прекрасных белых павлинов не считалось признаком дурного тона. Иза: А разве сейчас считается? Люциус: Если посмотреть на семьи наших победителей, можно подумать, что куры и садовые гномы — это лучшее украшение усадьбы. Иза: Я думаю, вы сгущаете краски.
Иза: Поэтому он и изображен на следующем рисунке? Люциус: Совершенно верно. Как видите, здесь обрисован важный для нашей семьи момент. Иза: Да, первая поездка в Хогвартс — всегда волнующее событие. Люциус: Особенно для родителей. Иза: Неужели у вас были сомнения насчет распределения вашего сына на Слизерин? Люциус (слегка замявшись): Конечно, нет. Однако расставание с сыном стало тяжелым испытанием для моей жены. Иза: На рисунке этого совсем не видно. Люциус: Разумеется. Нарцисса — это вам не Молли Уизли, которая устраивает ежегодный аттракцион бурных проводов своих бесчисленных рыжих отпрысков, чьи имена она постоянно путает.
Люциус: Совершенно верно. Кроме того, если вы заметили, эта работа другого художника. Иза: Я заметила — как и то, что этот рисунок более эмоционален, чем предыдущие. Люциус: Вы правы, AmberPalette уделяет большое внимание передаче эмоций. Однако не надо забывать разницу между интимным и парадным портретами — у них совершенно разные задачи. Иза: Я вижу еще одну работу того же автора, и на этот раз в цвете… Люциус: Да, этот смелый эксперимент мне даже понравился, хотя я все-таки предпочитаю классическую графику. Цветная графика кажется мне слишком… м… радикальной, она делает чувства и мысли модели слишком доступными для понимания посторонними людьми.
Люциус: Это взгляд дилетанта. Классическая графика прекрасна тем, что позволяет выделить главное. Отсутствие нюансов не всегда является недостатком. Иза: Что вы имеете в виду? Люциус: Посмотрите хотя бы на этот рисунок уже знакомого вам художника. Иза: Главное в данном случае — это вы? Люциус: Не надо утрировать настолько. Вы снова не поняли подтекста, хотя он здесь лежит на поверхности. Иза: Я только начала постигать изящные искусства, и до вас мне еще далеко. Люциус: Без сомнения. Что ж, я вам немного помогу. На этом рисунке вы видите меня и моего патронуса, то есть, по сути, мое альтер-эго. Иза: Ваш патронус — кобра?! Люциус: Вы опять воспринимаете все буквально. Впрочем, что такого ужасного вы находите в этом благородном животном? Иза: Э… оно ядовитое. Люциус (вздыхает): Вы, как и многие наши современники, находитесь в плену стереотипов. У нас принято восторгаться и ассоциировать себя с разными пушистыми млекопитающими вроде кроликов, собак, куниц или тех же оленей. Отсюда мы получаем печальную картину, когда большинство волшебников имеют в качестве патронусов этих самых тварей.
Люциус: Встречный вопрос — а что плохого в кобрах? Кобры, в отличие от тех же собак, никогда не нападают первыми. Это свободное, опасное, но благородное животное является символом мудрости во многих культурах. Ей неведом страх, она вообще никогда не руководствуется эмоциями, а подчиняется только инстинкту выживания. Поэтому кобра не войдет к вам в доверие и не укусит внезапно, просто из плохого настроения или дурного воспитания. Иза: Но имея патронуса-змею, вы, таким образом, демонстрируете, что, по сути, являетесь хищником. Люциус: Все люди по сути являются хищниками. Чтобы в этом удостовериться, достаточно открыть учебник по волшебной истории или заглянуть себе в рот: у травоядных клыков не бывает. Я, в отличие от большинства волшебников, не притворяюсь белым и пушистым, что бы там обо мне ни говорили. Я защищаю свои принципы и права с тем же хладнокровием и упорством, с которым кобры защищают свою территорию. Иза: Но ведь общеизвестно, что ваши принципы не раз подвергались пересмотру? Люциус (недовольно): В этом нет никакого противоречия. Кобры время от времени сбрасывают старую кожу. Иза: Да, теперь я вижу, что эта картина в полной мере вас характеризует. Люциус: Ни одна картина не в силах характеризовать кого-то в полной мере, люди и времена меняются. Эта графическая работа была нарисована в определенный период времени, точнее — незадолго до окончательного падения Темного Лорда. Иза: Это было тяжелое время для всех, и для вас тоже? Люциус: Разумеется. В тяжелые времена нас спасают мудрость — ее олицетворяет мой патронус, — и твердый расчет, который символически изображен здесь в виде листка с магическими формулами. Иза: То есть, это глубоко символичная картина? Люциус: Об этом я вам говорю уже минут десять. Вообще автор использует символы «ванитас» — старинного жанра живописи. Иза: Что это? Люциус: Давайте я попытаюсь объяснить это на примере другой картины того же автора. Иза: О Мерлин, это же Темный Лорд! Люциус: Вы пугаетесь его даже нарисованного, а мне приходилось общаться с ним вживую и довольно тесно. Иза: Почему же вы оставили этот портрет здесь?
Иза: Каким образом? Люциус (устало): Здесь изображен момент передачи моей волшебной палочки Темному Лорду, таким образом, как волшебник я был безоружен вплоть до его падения. Иза: Понятно. Возвращаясь к упомянутому вами жанру «ванитас»… Люциус: Жанр «ванитас» — это наполненные символами картины, которые имели большое распространение, начиная с XVI века. В этом жанре писали даже магглы, но в отличие от них волшебники не ограничивались натюрмортами, изображая на своих полотнах и портреты людей. Иза: И что отличает этот жанр? Люциус: Изображения предметов, символизирующие определенные понятия — обман, тщеславие, бренность бытия, искусство и так далее. Зная их, вы всегда сможете расшифровать истинное значение картины. Например, здесь мы видим изображение яблок — это символ изобилия, но и одновременно падения. Стеклянная посуда — знак хрупкости человеческой жизни. Душу символизирует наполовину сгоревшая свеча, чье пламя в любой момент может погаснуть… Иза: Это так сочетается с названием картины… Люциус (грустно): Вы правы. Иза: А пустой графин и бокал тоже что-то означают? Люциус: Да, они означают, что свою чашу греха я испил до дна, и дальше мой путь будет иным. Перо и чернильница символически закрепляют мой отказ от зла. А пузырек с зельем показывает, что «лекарство» будет горьким. Иза: Потрясающе! Люциус: Если вы обратите внимание, то изображенное на рисунке зеркало не отражает людей, сидящих в комнате. Иза: Действительно! Почему так? Люциус: Потому что зеркало — это символ того, что вещи не всегда те, чем кажутся.! Иза: Люциус, это просто невероятно! Я чувствую себя посвященной в великую тайну искусства! Люциус (довольно): До познания этих тайн вам еще очень далеко, поверьте. Например, что вы скажете об этом рисунке?
Люциус: Я так и знал! (Смеется.) О каком понимании искусства можно говорить, если вы так плоско все понимаете! Иза (смущенно): Тогда смею предположить, что музыкальные ноты означают вашу склонность к познанию искусства и тонкий эстетический вкус. Люциус: Уже лучше! Кроме того, вы видите изображения старинных книг и магических формул, что говорит о том, что мой род веками накапливает знания, а змеи, используемые в качестве декоративного элемента, на самом деле означают мудрость, с которой эти знания должны употребляться. Иза: Великолепно! И ваша палочка в футляре со змеей означает то же самое! Люциус: Удивительно, что вы догадались. (Смеется.) Вообще после заказа этих картин я всерьез заинтересовался творчеством этого художника и приобрел еще несколько его рисунков. Вы можете видеть несколько работ из цикла «Таро», на которых можно узнать членов моей семьи.
Иза: Знаете, если бы вы не уточнили, я бы подумала, что изображения змей просто подчеркивают то, что ваша жена выпускница Слизерина. Люциус: Я вам говорил, что вы мыслите слишком буквально? (Улыбается.) Впрочем, при правильном выборе символов любая их трактовка обретает смысл. Раз уж вы заговорили о Слизерине, обратите внимание на его портрет. Иза: Очень красивый портрет и довольно необычный. Люциус: Вероятно, вы представляете Слизерина этаким стариком с бородой. Иза: Честно говоря, да. Люциус: Между тем, Слизерин был красавцем и любимцем женщин. И не случайно здесь он представлен Тузом Кубков — картой, отвечающей за любовь, радость, но и одновременно интуицию, мировоззрение и умение правильно использовать знания. Все эти качества отменно характеризуют основателя моего родного факультета. Иза: Вы так говорите, словно знали его лично. Люциус: Это голос предков. (Гордо.) В моих жилах течет благородная кровь потомков Салазара Слизерина.
Люциус: Предлагаю немного отвлечься от работ Ellygator и обратиться к творчеству другого художника, тем более что вас его картинки должны заинтересовать сюжетом и красочной манерой исполнения. Иза: Сюжет и правда любопытен. Северус Снейп выносит из леса Драко Малфоя на руках. Смею предположить, что мы снова столкнулись с аллегорией? Люциус: И да, и нет. Такой сюжет имел место быть в действительности, когда мой сын пострадал во время урока по уходу за магическими существами, и только решительные действия главы его факультета спасли Драко от серьезного вреда здоровью. Иза: Я что-то такое припоминаю… Но разве не Хагрид отнес Драко в больничное крыло? Люциус: Вас жестоко обманули! Я даже думать не хочу, что моего сына нес на руках этот остолоп. Разумеется, это был Снейп — наш старый друг семьи. Иза (с сомнением): Вам, конечно, виднее. Вообще, рисунок очень интересный и красивый. Но он кажется незавершенным.
Иза: Люциус, вы потрясающе трактуете искусство! А на следующей картине мы видим тяжелый путь восстановления Драко от полученной травмы? Люциус: Совершенно верно. Иза: Художник здесь создал превосходный образ Снейпа. Люциус: Согласен. Беззаветное служение Снейпа отпрыскам благородных семейств не может не внушать уважение. Иза: Мне нравится атмосфера рисунка — видно, что Снейп очень тепло относится к Драко. Люциус: Мы, слизеринцы, редко выражаем свои чувства словами, поскольку дела ценим гораздо выше. В этом смысле Снейп — истинный слизеринец. Иза: Я вижу, у вас довольно много картин с изображением Снейпа. Люциус: Ну, я уже говорил вам, что с годами они будут только дорожать. И в моральном, и в материальном смыслах.
Люциус (несколько смущенно): Это что-то вроде эксперимента… Они создавались под конкретный заказ — для презентации новой образовательной концепции Хогвартса. Иза: Надо же, никогда о такой не слышала. Люциус (печально): Неудивительно, она ведь так и не была воплощена в жизнь. Как вы уже знаете, в последние месяцы жизни Темного Лорда, как волшебник, я был безоружен. Но не хотел сидеть сложа руки и принял активное участие в разработке новой системы образования волшебников в Великобритании. Иза: И в чем же она состоит?
Иза: Мне трудно ее там представить… Люциус: Вы удивитесь, но моя жена сказала то же самое. Именно она уговорила меня на то, чтобы оставить это полотно дома и написать новое. Иза: И чем она это аргументировала? Люциус: Она сказала, что мы здесь больше похожи на растлителей, чем на педагогов. Иза: Я бы даже сказала, вы тут похожи на героев романа «Контролируемый ущерб»… Люциус: Классическая проза никогда не была моим коньком, поэтому, боюсь, я не вполне вас понял. Нарцисса же высказала мнение, что я напоминаю здесь садиста, а Снейп — иезуита с несварением желудка. Иза: По-моему, она слишком строга (сдерживает улыбку). Люциус: Я тоже с ней не согласился, но, поразмыслив, пришел к выводу, что нам нужно другое полотно. Иза: Оно мне кажется более подходящим к случаю. Глядя на эту картину, мне даже снова захотелось вернуться в Хогвартс. Меня только выражение лица профессора смущает… Люциус: Он просто понимает масштаб преобразований.
Люциус: Ну, не все способны на бесстрашие перед лицом радикальных реформ. Впрочем, я не люблю говорить о нереализованных планах. Иза: Я думаю, таким разносторонне развитым людям, как вы, всегда есть чем заняться. Люциус: Именно. У меня счастливый характер, я всегда сумею найти область применения своих талантов. Иза: Жаль только, что вам с профессором Снейпом не удалось поработать вместе. Люциус: С чего вы решили? Мы никогда не переставали сотрудничать. Сейчас Северус активно проводит некоторые эксперименты по моему заказу. Иза: Вероятно, этот момент изображен на этом рисунке уже известного нам художника? Люциус: Да. Но не забывайте, что он любит аллегории. Поэтому я бы трактовал эту картину как призыв к взаимовыгодному сотрудничеству. Даже наша с вами беседа может рассматриваться с этой позиции. Вы получаете шанс познакомиться с шедеврами моей коллекции, а я — возможность выражать свою позицию на страницах вашего издания. Думаю, что на этой ноте мы можем закончить нашу экскурсию. Иза: Большое спасибо вам, мистер Малфой, за такую увлекательную экскурсию, надеюсь, что в будущем ваша коллекция обретет еще больше интересных работ. Беседу вела корреспондент «ВиП» Иза Остролистова |
